- Александр Иринеевич, в Вологде есть люди, мечтающие видеть ее «деревянным городом», и есть те, кто хотел бы, чтобы она выглядела как современный европейский город - с супермаркетами, высотками и так далее. Можно ли найти компромисс между этими точками зрения?
- У меня встречный вопрос. Вы говорите о европейском городе, назовите хоть одну историческую европейскую столицу, где была бы исключительно современная застройка? Например, в центре Вены, напротив собора Святого Стефана (национальный символ Австрии, строительство началось в XII веке - Прим.Ред.), стоит застекленный «кубик» вроде нашего «Оазиса», и собор отражается в нем. Но все остальные здания на центральной площади - старинные.
- Или иной вариант, который, я слышал, применяют в небольших итальянских городах: оставляют нетронутыми исторические кварталы, а современные строят в другом месте...
- И это правильно, каждая эпоха должна после себя что-то оставить. К сожалению, в Вологде я не могу сейчас взять фотоаппарат и снять хоть один сюжет таким образом, чтобы выдать его за снимок, сделанный в 50-х годах прошлого века. Даже в архиерейском дворе (вологодском Кремле — Прим.Ред.) - тогда плитки не было. В то же время в итальянской Сиене можно брать камеру и пускать мушкетеров - там сохранилось все, вплоть до колец коновязи, прикрепленных к стенам домов. Я часто задумываюсь в этой связи: почему мы в России зачастую не ценим то, что у нас есть? Может быть, потому что у нас большая страна, кажется, что всего в избытке: если где-то и убудет, то в другом месте сохранится?
- Несколько лет назад шли разговоры о том, чтобы собрать исторические здания Вологды в одной охраняемой зоне, тем более, деревянные постройки переносить с места на место куда легче, чем каменные. Как вам такая мысль?
- Сама идея подобной резервации не очень нравится, но лучше уж так, чем полное уничтожение. И в доперестроечное время в Вологде были несколько домов-путешественников: например, дом на Маяковского, 9 раньше стоял на улице Добролюбова. Еще в начале 70-х годов существовал проект четырех исторических зон в Вологде, были варианты и позже. Хотя у нас принято ругать советские времена, но в городе велось не только массовое строительство, но и реставрация.
- Можно ли рассматривать все перечисленное как рецепт спасения исторической Вологды?
- Конечно. Просто, как сказал наш вологодский писатель Роберт Балакшин, любви не хватает. Не любишь - не пытаешься узнать, а значит, не стремишься и сохранить. Хотя как можно не любить то место, в котором родился, лично мне непонятно.
- И чиновники, и строители часто просят четко разделять: вот, мол, у нас памятники архитектуры, их мы будем сохранять, а вот - просто «деревяшки», которые под снос...
- Довольно сомнительное деление. Да, само слово «памятник» обозначает нечто уникальное. Но многие дома в возрасте от ста лет и больше мы даже обследовать не успеваем. Может быть, с ними связаны какие-то значимые события в истории города. Любой такой дом, на мой взгляд, заслуживает как минимум детального изучения. Вот, возьмите квартал на улице Чернышевского, от моста до улицы Гоголя. Здесь могла бы быть туристическая экскурсия минут на 30-40 на темы литературной, музыкальной, дворянской Вологды. А завернув за угол налево, мы обнаружили бы дом, бывший частью усадьбы в Ермолово, где останавливались Александр Суворов и, возможно, Лев Николаевич Толстой. Но сохранение этого квартала не входит в планы городской власти, я вам это говорю совершенно ответственно — его заранее отдали «под вырубку», как и многие другие районы Заречья. Помните новость про скандальный небоскреб на Чернышевского? Своего рода пробный камень, сигнал к тому, что можно сносить и дальше.
- Немного о конкретных объектах, которые вы упоминаете в новой книге. Один из памятников - ныне не существующий «дом со штурвалами» на Пречистенской набережной. Как вышло, что его сначала разрушили, а потом сожгли буквально у всех на глазах?
- Тут традиционная схема, я о ней рассказываю гостям города: дом сжигается, платится символический по сравнению со стоимостью земли штраф, строится коттедж, платится еще один штраф за превышение высотности, потом в худшем случае один-два суда с городской властью, которые власть благополучно проигрывает, и человек живет спокойно. По этой схеме в Вологде уничтожено немало зданий, судьба других уже сейчас вызывает тревогу - например, дома Пузан-Пузыревского, в котором еще недавно находился Музей дипломатического корпуса.
- По зданию на Пречистенской набережной звучали обвинения в адрес областного департамента культуры - в первую очередь на то, что чиновники оперативно не отреагировали на ситуацию, когда дом начали разрушать. Вы некоторое время поработали в департаменте. На ваш взгляд, обвинения справедливы?
- Во всем нужна система, департамент - не корпус быстрого реагирования. Если что-то ломают без ведома властей, значит, система охраны не работает. Дом рушат, а полиция приходит и ничего сделать не может. Сейчас только начинают вырабатывать какой-то механизм реагирования. Но департамент, видимо, не заинтересован в создании такой системы. Как говорил Сталин - нет человека, нет проблем. С памятниками истории то же самое.
- Сейчас на каждом шагу говорят о нравственности и духовности. Почему бы власти не подать пример нравственного поведения и не пресечь одним махом уничтожение памятников истории? Это в принципе реально?
- Нужна очень простая мера: полный запрет строить что-либо на местах уничтоженных, сгоревших исторических зданий, кроме восстановления утраченного памятника. Я трем главам Вологды поочередно об этом говорил, все кивали, но в глазах было написано: зачем мне это надо? Сразу вспоминается одна из пословиц, которыми наш город обогатил великий и могучий русский язык: «На словах, как по маслу, на деле - как в Вологде». Обидно, но факт! И я согласен, что духовность сама по себе, как некое абстрактное явление, не существует. Она проявляется в том числе в элементарных вещах: не мусорить, не плевать на улицах, прилично вести себя за столом, уважать собственное прошлое. Безусловно, бездействие властей «стимулирует» других разрушителей старины действовать таким же образом.
- Сейчас мы переживаем очередной кризис, в народе только и разговоров, что о ценах, курсе доллара, войне и стоимости нефти. Не случится ли так, что о проблеме сохранения памятников на этом фоне просто забудут?
- Тенденция к этому есть уже давно. Сейчас она, возможно, усилится. В середине 90-х годов по данным опросов только 9% жителей Вологды считали, что деревянная архитектура - это лицо города. И ныне, думаю, не больше 20% - процесс перестройки сознания идет очень медленно.
Досье
Александр САЗОНОВ — вологодский писатель, экскурсовод, государственный деятель. Родился в Вологде в 1952 году, закончил политехнический институт (тогда — СЗПИ) по специальности «Технология машиностроения». Работал на промышленных предприятиях города, с 1992 года — в управлении Федеральной антимонопольной службы по Вологодской области, до 2014 года являлся его начальником. После ухода с поста недолго проработал в департаменте культуры. Экскурсии по городу проводит с 1979 года. В 1993 году выпустил первую книгу об истории вологодской архитектуры - «Такой город в России один». В дальнейшем вышло еще пять книг, последняя, представленная на днях в областной библиотеке - «Деревянная Вологда: сохраненное и утраченное».
Наталья Куркова: есть ли жизнь в вологодских Прилуках 
С книгой по жизни: вологодская школьница читает по 600 страниц в день 
Археолог Игорь Кукушкин: о чем рассказала уникальная вологодская грамота 
Новый поворот: почему оправдали бывшего замгубернатора? 
Восток - дело тонкое. Как протестуют жители восточных районов