Разрыв шаблонов
- Андрей, есть ощущение, что в последнее время поэзия не очень-то на слуху: вроде бы и авторов много, а пишут, выступают мало и словно даже нехотя. Что произошло?
- Мне кажется люди сейчас плохо понимают, что писать, о чем писать — политика съела литературу. На те же литературные мероприятия, как правило, приходит минимум народу, люди в основном одни и те же. Причем половина приходит, что называется, потусоваться, попить пивка, поболтать. Это некая имитация литературного процесса, которого на самом деле нет.
- Слышал, в столицах одно время была популярна остросоциальная лирика на злобу дня...
- Лично я сейчас не готов читать со своей стороны какие-то социальные вещи. Потому что обязательно запишут в ряды чьих-то сторонников и противников, а я этого совершенно не хочу! Если начну, например высказывать свое мнение по Украине, то меня одни обязательно назовут «либерастом», бандеровцем, а другие — причем на основании тех же самых слов! - чуть ли не проплаченным сторонником власти. Какой-то полнейший разрыв всех шаблонов происходит.
- Вы известны не только как литератор, но и как любитель путешествовать — это тоже своего рода рецепт от политики?
- Нормальных людей все равно полным-полно, можно ездить по стране и не только, общаться с людьми на нормальном языке. В этом году я был по весне в Израиле, когда еще не было войны ни там, ни на Украине — удачно так попал, совершенно замечательно провел время. Скоро поеду в Рим, там в принципе есть где остановиться, есть знакомые, которые готовы тебя потерпеть три дня.
- А здесь, в Вологде, как не попасть в рубку этого противостояния, деления на «наших» и «не наших»?
- Должно быть некое собственное внутреннее пространство. Да, есть политика, мы не можем от нее абстрагироваться, она доставляет массу неприятных переживаний и ощущений. Но нельзя позволять, чтобы она занимала большую часть нашей жизни и наших мыслей. Эмоции эмоциями, но я прекрасно помню август 1991-го, я был в те дни в Москве. Помню крики 100-тысячной толпы: «Ельцин! Ельцин!» - а через год те же самые люди выходили на улицы и требовали от Ельцина, чтобы он лег на рельсы. Атмосфера накаляется, вырваться из этого чрезвычайно тяжело. Надо, наверно, просто стараться оставаться человеком. Есть вещи, которые для человека недопустимы по определению — оскорбления, к примеру. Кто бы кого ни оскорблял, не любишь ты Путина или Обаму — неважно. Непроверенную информацию публиковать — из той же серии. Насмотрится человек провокационных сюжетов, возьмет автомат и пойдет убивать. А у убитых тоже есть родственники, которые будут мстить, и зло раскручивается по цепочке. Генерал Деникин описывал типичный случай Гражданской войны в России: вели пленных красноармейцев, и какой-то белый офицер начал их расстреливать. Двух или трех успел убить, пока его свои же не скрутили. Никто не знал, что у офицера за несколько дней до этого красноармейцы убили отца, парень был в состоянии аффекта. Причем «отомстил» он, скорее всего, не убийцам, а каким-нибудь случайным ребятам. На основании таких случаев каждый начинает для себя демонизировать одну сторону конфликта, хотя на самом деле — все хороши.
Лозунги и дела
- В Вологде сейчас пошла очередная волна поджогов деревянных домов. Знаю, что вы живете как раз в «историческом» доме, наверно, случалось опасаться «неожиданных» пожаров?
- Опасения за свой дом я испытываю постоянно: приходят какие-то люди, предлагают расселяться, моей соседке однажды сказали — вас осенью здесь уже не будет, правда, это было лет восемь назад! Надеюсь, что у нас, как обычно, много говорят, но мало делают. У меня прекрасный дом, ему больше ста лет, находится в том месте, которое называют «районом исторической застройки». Когда приходили очередные желающие нас расселить, они говорили с придыханием: «Вы же будете жить в каменном доме!» Не могу себе этого представить. Здесь у меня квартира с высокими потолками, большой кухней, с замечательным видом из окна, и представить, как я прееду в какую-то хрущевку — это тихий ужас. Еще меня поражает, как у нас дома строят впритык друг к другу. Очень мило — смотреть в окно и разглядывать, что едят твои соседи.
- Вологду пытаются раскрутить в качестве бренда — столицы культуры, кружева, масла и бог знает чего еще. Нужно ли быть нашему городу «столицей»?
- Немножко смешно, когда слышишь такие лозунги. Те, кто любит Вологду, должны просто ее любить. Тихий и милый город, достаточно симпатичный, а зачем накручивать весь этот ура-патриотизм на предмет столичностей, мне не очень понятно. Надо спокойно воспринимать, что ты живешь в провинции, и в этом на самом деле нет ничего плохого.
- Такое чувство, что «провинция» в России — чуть ли не ругательное слово...
- В провинции вообще какие-то странные вещи происходят. Да, для молодого человека гораздо естественнее жить в мегаполисе. Я сам в свое время сорвался в Москву и считаю, что это была правильная попытка в 25 лет — другое дело, что мне там не очень понравилось. Менять надо что-то в менталитете, работать над конкретными вещами, а не над лозунгами, чтобы интересные люди поменьше уезжали из провинции. Мне вот очень нравится, что летом в Вологде в этом году море разных фестивалей — театр, кино, джаз, американская музыка.
Без образования - никуда
- Вы учились в педагогическом университете, который теперь закрыли, или, как это официально именуется, реорганизовали. Ваше отношение к подобным вещам?
- Совершенно кошмарное решение, потому что вне зависимости от будущей профессии любому человеку, который заканчивал вуз, хоть какое-то время приходилось читать книжки, получать какие-то системные знания. Не обязательно он после этого должен становиться историком, даже учителем. Какое-то количество знаний в него вложено, и это возможность утвердить себя человеком. Это элементарно вопрос развития.
- Последняя новость: областные власти клятвенно обещают сдерживать цены, которые могут рвануть вверх после запрета на импортные продукты...
- Я вот сколько себя помню, с 1991 года мне все обещают, что цены не будут расти. Все время обещания и гарантии. Самое удивительное, что цены все равно растут, а люди очень быстро как-то приспосабливаются. Помню, в 1998 году, еще в Саратове, после дефолта цены взлетели в четыре раза, первую неделю у меня было ощущение, что жизнь закончилась. Прошло время — и ничего, все привыкли. Конечно, будет повышение и сейчас. Как говорит один мой хороший друг: ничего не будет хорошо, но ничего страшного.
Досье:
Андрей ТАЮШЕВ — вологодский поэт, музыкант, драматург и путешественник. Родился в 1968 году в Саратове, учился на истфаке педуниверситета в Вологде, где жили его родители. Сменил множество профессий — от экспедитора до журналиста и литературного редактора. Библиография: шесть поэтических сборников, пять из которых вышли в нашем городе.
Смотрите также:
- «Дядя Гиляй — гений места». Елена Волкова о жизни вологодских писателей →
- С книгой по жизни: вологодская школьница читает по 600 страниц в день →
- Вологодская кибер-гвардия: кто борется за «чистый Интернет»? →